|
Новые известия 7 апреля 2001 г. «Наш Декамерон XXI». Пьеса Эдварда Радзинского, постановка Романа Виктюка, сценограф - Владимир Боер, продюсер - Ирина Апексимова Второй виктюковский «Декамерон» появился уже в новом тысячелетии. Пауза между премьерами - двенадцать лет. Не могу сказать, что запомнила спектакль 89-го года во всех подробностях. Сохранилось, скорее, общее впечатление ажиотажа, дефицитности, круговой диссидентской (безопасной к тому времени) поруки зала и яркого, громкого, отчасти порочного праздника. Дюжину раз Земля обернулась вокруг Солнца, и ажиотаж повторился, но «Декамерон», не измененный Радзинским ни на букву, сегодня и читается, и смотрится по-другому. Мне лично новый вариант пришелся очень по душе, есть даже подозрение, что его легко будет припомнить через двенадцать лет. Автор, говорят, напротив, высказал свое недовольство уже на стадии прогонов, а приглашение на премьеру вообще отклонил. Причину подобного поведения объяснить нелегко, но можно. Вероятнее всего, Эдвард Станиславович теперь просто испытывает аллергию на свои прежние тексты и прежнее отношение к жизни. Когда сочинялся «Наш Декамерон» - сначала прозаический, потом в форме пьесы, Радзинский был моложе, зажигательнее и проще. В голову не придет перечитывать по второму кругу «Николая», «Сталина» или «Распутина», зато возвращение к «Нашему Декамерону» становится чистым наслаждением. Легкий, бойкий, живой язык, много сюжетов — мало слов, остроумие на грани иглотерапии и искренняя симпатия к женщине. Радзинский любит женщин. Действительно любит - потому что жалеет. Виктюк тоже любит женщин. Впрочем, он любит всех и вся: женщин, мужчин, Жана Жене, Эдварда Радзинского, «Травиату», пионЭрские песни... Из этой двойной любви, исходящей от драматурга и режиссера, на сей раз родилась новая героиня. Совершенно не похожая на ту, которую играла двенадцать лет назад Татьяна Догилева. Видимо, за минувший отрезок времени подрос более благодатный (и благородный) женский материал. Ирина Апексимова, красивая, обаятельная, с колдовскими глазами принадлежит к иной породе актрис. Она, хоть и «таблетка для секса», но при этом еще интеллигентна, загадочна и умна. А где больше ума, там сильнее боль — только умная женщина в состоянии оценить ущерб, нанесенный ее судьбе мужчинами и обстоятельствами. Если героиня вылезла на сцену непосредственно из помойки, получается одна история — жалостливая, но, в общем-то, заурядная, чуть ли не естественная. Обыкновенная история. Если же в помойке она была жемчужным зерном, и это заметно с первого взгляда, и сор к ней не липнет, и кровь у нее явно не плебейская, и многочисленные вульгаризмы (любимое словечко - «падла») существуют словно бы отдельно от нее, - убийственная игра контрастов придает зрелищу почти трагическую высоту Можете приравнять эту особенность к расизму, шовинизму или любой другой форме человеческого неравенства, однако факт остается фактом: мы охотнее сочувствуем людям необыкновенным. На то и понадобились Богу писатели, художники, режиссеры, артисты и журналисты, чтобы придавать черты уникальности каждому индивидууму, с которым они сталкиваются — реальному или придуманному, и поддерживать тем самым в человечестве огонек искреннего сострадания. Мне так кажется, во всяком случае... В центре «Нашего Декамерона», среди коротеньких, и комичных, и страшных житейских анекдотов про провинцию и Москву, про театральные вузы и союз писателей, про Сталина, ад, евреев, «фиников» и негров, существует Сильная Женщина — миф, придуманный слабыми мужчинами. Они объявляют нас сильными, когда хотят уклониться от ответственности, и самостоятельными, если вообще хотят уклониться, а ведь сильная женщина - всего-навсего та, которая в кровь кусает губы, слепнет от ненависти и страха и позволяет себе вопить во всю мощь легких, только попав на Тот Свет. Зато уж там она наорется вволю. Уложенная тремя выстрелами в голову героиня может, наконец, выкричать, вытошнить из себя героический трудовой путь - от городка Гусь-Железный до тропического государства (и то, и другое — плевочки на карте), от гостиничной проститутки до островной королевы, от Маши Ивановой до Элизабет Первой. Подстрелили ее именно на монаршьем посту, так что в пьесе героиня — по последнему месту службы - именуется королевой, и Апексимова как нельзя больше соответствует этому гордому титулу. Что-то в ней есть не радзинское, достоевское. Особенно, когда с напряженным лицом тихо пытает очередного своего мужика: «Ты ада не боишься?». Не боятся они ада. Спрашивать бессмысленно. И берет тогда королева жизнь за жизнь. Сколько раз уничтожили ее, столько же уничтожает она. И так часто ее предавали, что сама она остатки человеческого в себе предает. Худенькая, при всей своей стройности угловатая, при всей красоте ущербная, эта королева кажется осколком гимнастической пирамиды. Особенно, когда скидывает балетную пачку и остается в трусиках поверх колготок — эстетизированная Виктюком физкультурная форма советских школьниц... Никаких признаков балета, кроме пачки, не будет, Апексимова даже имитирует некоторую сутуловатость - она ведь дорогая женщина, королева, а не придворная танцовщица... Пластики, как всегда у Виктюка, с избытком, и поскольку в качестве хореографа приглашен талантливый «циркач» Валентин Гнеушев, характер она носит трюковой, акробатический. Двигаются все прекрасно, что неудивительно, но ведь вдобавок они еще хорошо играют. Все мужчины королевы — главные и промежуточные, возлюбленные и клиенты, от прыщавых сопляков, изнасиловавших ее в тринадцать лет, до заграничных мужей — достались одному Владимиру Зайцеву, красавцу с литым атлетическим торсом и задатками большого драматического актера, и как же мощно, смешно, членораздельно он тянет эту ношу... Ни картонные головы советских вождей, ни плоская фигура президента Путина, ни оглушительные раскаты александровского гимна (со старым текстом) не делают нынешний «Наш Декамерон» спектаклем политическим. Какой смысл интересоваться политикой, если единственное, что доступно женщине при любых режимах, - это месть, хотя единственное, в чем она действительно нуждается, - любовь. Выть хочется от их «Декамерона». Зрелище вышло беспокойное, выматывающее, рвущее нервы, и на душе от него легче не становится. Однако достоинств виктюковской премьеры это не умаляет. Елена Ямпольская 
Сайт управляется системой uCoz
|